Неточные совпадения
— А знаешь, что делается
в Обломовке? Ты не узнаешь ее! — сказал Штольц. — Я не писал к тебе, потому что ты не отвечаешь на письма. Мост построен,
дом прошлым летом возведен под крышу. Только уж об убранстве внутри ты хлопочи сам, по своему вкусу — за это не берусь.
Хозяйничает новый управляющий, мой человек. Ты видел
в ведомости расходы…
В доме Груздева уже
хозяйничали мастерица Таисья и смиренный заболотский инок Кирилл. По покойнице попеременно читали лучшие скитские головщицы: Капитолина с Анбаша и Аглаида из Заболотья. Из уважения к хозяину заводское начальство делало вид, что ничего не видит и не слышит, а то скитниц давно выпроводили бы. Исправник Иван Семеныч тоже махнул рукой: «Пусть их читают, ангел мой».
В то же утро
в Ключевской завод летел нарочный к Мухину с маленькою запиской от «самого»,
в которой выражалось любезное желание познакомиться лично с уважаемым Петром Елисеичем, и чем скорее, тем лучше. Мухин не заставил себя ждать и тотчас же отправился
в Мурмос. Это обращение Голиковского польстило ему, как выражение известного внимания. Он остановился
в доме Груздева, где царил страшный беспорядок:
хозяйничала одна Наташка, а Самойло Евтихыч «объезжал кабаки».
Она все время скиталась где-то
в Москве,
в компаньонках у какой-то благодетельницы; теперь же благоговеет перед братом,
хозяйничает в его
доме, считает его волю законом, а себя вполне счастливою.
— Какой ты хозяин!.. Брата выгнал и меня хотел пустить по миру… Нет, Гордей Евстратыч, хозяйка здесь я. Ты налаживай свой
дом, да
в нем и
хозяйничай, а этот
дом батюшкин… И отцу Крискенту закажи, чтобы он тоже не ходил к нам. Вы с ним меня живую бы закопали
в землю… Дескать, пущай только старуха умрет, тогда мы все по-своему повернем.
— Не погневайся, пан Тишкевич, если я напомню тебе, что ты здесь не у себя
в регименте, а
в моем
дому, где, кроме меня, никто не волен
хозяйничать.
Градобоев. Вот теперь ты будешь жить порядком,
хозяйничать у тебя будет дочь, да возьми зятя хорошего
в дом.
Мигачева. Да и тот неважный, так, какая-то балалайка бесструнная. Ну, еще по
дому кой-что
хозяйничает, а уж на стороне достать что-нибудь, на это разуму у него нет. Думала
в люди отдать, хоть
в лавку, да сама ни при чем останешься. А он все-таки и подбелит, и подкрасит, и подколотит.
Верхний этаж
в доме назывался чистой, или благородной половиной и хоромами, нижнему же, где
хозяйничала тетушка Татьяна Ивановна, было присвоено название торговой, стариковской, или просто бабьей половины.
Жена Никиты, Марфа, когда-то бывшая красивая бойкая баба,
хозяйничала дома с подростком малым и двумя девками и не звала Никиту жить домой, во-первых, потому, что уже лет 20 жила с бондарем, мужиком из чужой деревни, который стоял у них
в доме; а во-вторых, потому, что, хотя она и помыкала мужем, как хотела, когда он был трезв, она боялась его как огня, когда он напивался.
Только широкие шоссейные улицы, несколько наскоро сделанных бараков да строящиеся
дома показывали, что здесь уже
хозяйничает европеец и вдобавок француз, судя по обилию кофеен с разными замысловатыми названиями, приютившихся
в анамитских домиках.
Изворовка была старинная барская усадьба — большая и когда-то роскошная, но теперь все
в ней разрушалось. На огромном
доме крыша проржавела, штукатурка облупилась, службы разваливались. Великолепен был только сад — тенистый и заросший, с кирпичными развалинами оранжерей и бань. Сам Изворов, Василий Васильевич, с утра до вечера пропадал
в поле. Он был работник,
хозяйничал усердно, но все, что вырабатывал с имения, проигрывал
в карты.
Розвальни с связанным князем и усевшимися
в них опричниками, конвоируемые несколькими из них верхами, быстро выехали за ворота княжеского
дома. Григорий Лукьянович тоже вскочил на лошадь и помчался за ними следом. Оставшиеся опричники стали
хозяйничать в княжеских погребах и хоромах. Панкратьевна с воем вернулась наверх, отперла дверь и бросилась к княжне.
— Так говорят только лентяи и пошляки! — рассердился Семен Порфирьевич. — Гладких наш враг, он мешает нашим планам, он должен исчезнуть. Тогда мы будем
хозяйничать в высоком
доме, Танюша будет так или иначе твоя,
в наших руках будет весь капитал. Все это
в нашей власти! Неужели мы этим не воспользуемся? Это было бы более чем глупо. Повторяю, единственная преграда этому — Гладких. Он должен умереть!..
Фурманщики, или мортусы, уже были не
в состоянии перевозить всех больных
в чумные больницы, которых было
в Москве несколько. Первая из них была устроена за заставой,
в Николо-Угрешском монастыре. Большая часть из мортусов сами умерли, и пришлось набирать их из каторжников и преступников, приговоренных к смертной казни. Для них строили особые
дома и дали им особых лошадей. Они почти одни и
хозяйничали в как бы вымершем, да и на самом деле наполовину вымершем городе.
Как ни лестно было французам обвинять зверство Растопчина, и русским обвинять злодея Бонапарта, или потом влагать героический факел
в руки своего народа, нельзя не видеть, что такой непосредственной причины пожара не могло быть, потому что Москва должна была сгореть, как должна сгореть каждая деревня, фабрика, всякий
дом, из которого выйдут хозяева, и
в который пустят
хозяйничать и варить себе кашу чужих людей.
В окнах
домов видны были люди
в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам;
в погребах,
в подвалах такие же люди
хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали и отбивали ворота сараев и конюшень;
в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей.